Наконец-то наступает некоторое подобие весны. Следом за холоднющей дождевой водой утекли и сугробы, сегодня даже временами выглядывает солнце.

Живу странно: как затаившийся, выжидающий зверь. Ральф поддерживал бывшего директора под мышки, директор размахивал свечой, закапывая себя и Ральфа жгучим воском, и рассуждал о том, что лучшая месть — это, сидя на дне реки, ждать, пока мимо проплывет труп врага.
— Точно на дне? — усомнился Ральф. — Как водоросль?— Именно, — подтвердил Старик. — Китайцы зря болтать не станут. Я не сказал, что это типично китайская месть? Мариам Петросян. Чего жду? Трупа пока не жду. Но осуществляю тонкую настройку бытия вокруг, подбираю ключики, кручу сейфовый замок, прислушиваясь к щелчкам.

А еще живу предчувствием боли, поэтому слушаю себя. Когда проснулась и ощутила эту боль "ни с чем не спутаешь" испугалась. Поскольку день был рабочий, а просить завуча искать замену на рабочий день, позвонив за час до начала этого самого рабочего дня — это будет покруче любых издевательств, на работу я вышла. На первой же перемене со мной столкнулся дюжий девятиклассник, и я от боли на некоторое время перестала соображать. Это только укрепило мое желание взять отгул.

И вот с неделю уже я хожу и прислушиваюсь к себе, двигаюсь плавно и медленно и кушаю замечательные колесики.

Такая вот весна, елки.