Писать раз в три дня.
8 февраля. Вечером начался новый виток, Марина стала девочкой-какашкой. Сначала отказывалась есть, после того, как ушли в кровать и я ее сорок минут кормила, дочка заявила "Ам-ам", а на мой отказ разрыдалась. Надо сказать, что рыдала она не крокодильими или протестными слезами, а реально. Накормила, конечно, и, судя по тому, как она уминала макароны, я была права: ребенок тупо был голоден (только не заметил этого сразу). А потом в секунду вырубился.
9 февраля. Марина с утра затребовала печь кексы. А у меня по плану еще был суп и макароны. Задорное утро получилось (а вот кексы не очень...). Зато погода лучшеет и лучшеет: солнышко светит, птицы вопят, воздух пахнет водой. Красота!
10 февраля. Марине все не так и не этак. Все вразрез и невовремя.
Вообще я очень терзаюсь и не могу никак нащупать эту грань в своем поведении, которая была бы универсальной. А может ли быть универсальным поведение с ребенком, у которого то одно, то другое? То она лапочка и зайчик, сама все убирает, сама умывается, помогает накрывать на стол. То превращается в капризулю, находящуюся в режиме "просьб не слышу, а на каждое неверное движение ору". Зато на тему ее выгибаний и визгов у меня уже такой дзен вырастает!
Как только я думаю, что мой ребенок понимает спокойную речь и просьбы, как начинается новый виток крышесноса, и я думаю, что я слишком демократична, и начинаю закручивать гайки.
Тогда надо отследить,
1) действительно ли карательные меры становятся актуальными в период сорванной кукушки,
2) адекватно ли я гайки закручиваю или по принципу "Получи, фашист, гранату!"