хэндпорн
увидела пост на тумблере и нимагу. у них такие разные руки - у Хью изящные и гладкие, с круглыми ногтями, сплошные плавные линии, у Мадса - супер мужественные, с выпирающими суставами, вздувшимися венами и вот этим всем... по-моему, жутко кинковое сочетание.

[x]

19.04.2017 в 19:13

Пишет  Шано:

19.04.2017 в 18:45

Пишет  Sindani:

19.04.2017 в 04:52

Пишет  Долли Обломская:

Готический шрифт в старых нем. книжках - ерунда по сравнению с их же зюттерлином - письменными буквами, которым учили в школах с начала до 2-ой половины 20 века. В сороковых его немножко упростили - получился "немецкий письменный шрифт", а нормальному латинскому шрифту школьников стали учить только во время войны, потому что сортировщиками на почте запрягли работать иностранцев, которые в упор не разбирали зюттерлина. В итоге детям приходилось писать адреса на конвертах за мам, т.к. те писать латинским шрифтом не умели вообще. И наоборот, маленькие дети учились читать зюттерлин по маминым записочкам, например, спискам продуктов, с которыми их посылали в магазин.

вот такой шрифт:

буква е - это подлянка. Да и с не лучше. Про w вообще молчу.

в деле:


Для тренировки зюттерлина детям раздавали специальные каллиграфические перья - чтобы то с нажимом, то без. А для латинского использовали другие, чтобы буквы получались равномерной толщины.
Черта над n или m обозначала их удвоение. Две буквы писались при переносе.
Тренировали шрифт не все время, а когда оставалось свободное от других занятий: Тэкс, дети, а сейчас берем перья... - Весь класс такой: ыыыыыы...

(по рассказам самих этих бывших детей)

URL записи

URL записи

URL записи

читать дальшеВот именно так, чует мое сердце, писал господин Фридрих Элзассер. Стопудово - так же он учил и Конрада в детстве. И маленький Конрад пыхтел над чистописанием, пока учителю не понравится.

Куда ни смотри — повсюду сплошная ложь,
И правды ты здесь не спросишь ни у кого.
Ты ждёшь у окна свой первый весенний дождь,
Но небо лишь снег роняет взамен него.

Ты ждёшь от весны причину дышать и петь,
Вставать без труда и видеть цветные сны,
Но ветер гудит — играет, как на трубе,
В твоей голове. Вот так вот и жди весны.

Вот так вот и жди. Чего бы ты ни ждала,
Выходит не то. Не с теми, не так, не там.
Ты тянешься к небу, но тонкая грань стекла
К нему не пускает. Тоскуя по облакам,

Ты тянешься к небу, но гири с уставших ног —
никто не поможет! — слышишь, снимай сама.
Да, каждый из нас по-своему одинок,
Но это не значит, что каждый себе тюрьма.

И это не значит, что в поле один — никто,
Что нужно, отчаявшись, всё здесь переломать,
Что ты для себя — не с теми, не там, не то,
Что ты — это мало и что не пройдёт зима.

Весна уже здесь. Волнуясь, стучится в дом
(зелёные почки роняла в свои следы).
Ты ждёшь от неё причину, но правда в том,
Что есть лишь одна
причина —
и это
ты.

Да, есть лишь одна причина — и только ты,
И только тебе решаться, решать, свершать.
Да, больно — и часто. Но ярко горят мосты —
И если болит,
то значит, что есть душа.

И можно сидеть, но сколько минует лет,
Пока ты дождёшься? Стоит оно того?

Иди и бери. Повсюду — слепящий свет,
Куда ни смотри.
Ты соткана из него.

Иди и бери. Иди и свети. Иди.
Не надо ни ждать, ни что-то там про весну.
Ты тянешься к небу, и небо — в твоей груди:
оно никогда
не оставит
тебя
одну.

(с) я

Вдогонку к этому посту - пересматривала рандомные клипы и поняла, что проглядела ещё одно появление Уилла в очках. В Digestivo, когда Ганнибал отказывается от своей свободы.

Но очки Уилл надевает не для Ганнибала. Уилл считает, что Ганнибал сбежал, и выходит на шум и мигалки, чтобы встретить агентов ФБР. Уилл нуждается в барьере, не готовый к сенсорной перегрузке, а ещё мы помним, что он продолжает носить очки в местах, где много людей. В этой ситуации ограждаться от ФБР для него естественно - они приехали искать Ганнибала. Очевидны неминуемые вопросы, а Уилл и без того истощён случившимся. Ему требуется его защита. Он только что позволил Ганнибалу уйти и переживает сильнейший нравственный конфликт. Поэтому очки - старый, проверенный способ пощадить своё восприятие.

Впрочем, очки Уилла совсем не спасают. Увидев и услышав Ганнибала - "I want you to know exactly where I am. And where you can find me", - он разворачивается и уходит в дом, то есть, замыкается в своём тихом, поверхностно-безопасном мире обжитых стен. Это единственное, что ему остаётся. Часть, преданная Ганнибалу, душит его, а другая обречённо подсказывает, что это, увы, не конец.